Призрак Оперы - Страница 65

Через несколько секунд этой гонки, которые показались им долгими-долгими минутами, они остановились.

— Однако «он» редко ходит этой дорогой, — отдышавшись, сказал Перс. — Она не ведет к озеру. Но, может быть, «он» знает, что мы его ищем, хотя я дал ему слово оставить его в покое и не соваться в его дела.

С этими словами он резко обернулся. Рауль последовал его примеру и увидел, что огненная голова движется за ними следом… Возможно, она двигалась даже быстрее, чем они, потому что была совсем близко.

Одновременно до них донесся неясный шум, происхождение которого определить было невозможно; они просто поняли, что шум перемещается и приближается вместе с пылающей человеческой головой. Это было нечто, похожее на скрежетание или поскрипывание, как будто тысячи ногтей скребли по школьной доске — отвратительный, невыносимый звук, — такой звук получается, когда в школьный мелок попадает твердый камешек.

Они отступили назад, но голова-факел неуклонно приближалась, надвигалась на них. Теперь уже можно было различить лицо. У головы были круглые и совершенно неподвижные глаза, кривой нос и большой рот со свисающей полукругом нижней губой; такое лицо можно увидеть иногда на лунном диске, правда, луна не бывает кроваво-красной…

Но каким образом эта огненно-красная луна оказалась в подземельях театра и почему она неслась прямо на них, сверкая круглыми неподвижными глазами? И откуда взялись эти звуки — весь этот треск, скрип и скрежет, — которые сопровождали ее?

В какой-то момент Перс и Рауль почувствовали спиной стену и инстинктивно вжались в нее, не зная, что несет им эта огненная голова и что означает этот шум, который стал совсем близким и невыносимым и как будто растворился в великом множестве живых урчащих звуков, катившихся волной впереди адской головы.

А голова все приближалась. Два товарища по несчастью, втиснутые в стену, почувствовали, как волосы у них поднялись дыбом, — они поняли, что означают эти тысячи звуков. Они накатывались плотными рядами, перекатывались бесчисленными крохотными комочками, более стремительными и напористыми, нежели волны, трущиеся о прибрежный песок; они надвигались, как прилив, эти маленькие ночные волны, и вспенивались под красной луной, под пылающей луноподобной головой.

Вот уже они достигли их ног, вот начали взбираться по ногам. Крик ужаса, отвращения и боли вырвался из груди Перса и Рауля.

Они вмиг позабыли о своих руках, которые надо держать на уровне глаз в ожидании команды «Огонь!». Их руки опустились сами по себе, помимо их сознания, чтобы отшвыривать маленьких переливающихся в сполохах красного света существ, которые состояли из бесчисленных лапок, коготков, зубов. Рауль и Перс были на грани обморока, как это, очевидно, случилось с бравым бригадиром пожарных Папеном, и тут огненная голова повернулась к ним и заговорила человеческим голосом:

— Не двигайтесь! Только не двигайтесь! И не идите за мной. Это я — крысолов! Пропустите меня с моими крысами.

И вскоре исчезла, растворившись в потемках, которые еще некоторое время то и дело освещались удалявшимися вспышками красного света. Раньше, чтобы не спугнуть крыс впереди себя, крысолов направлял свет лампы на свое лицо, теперь же, чтобы ускорить движение, он светил перед собой. И вот теперь он быстро бежал вперед, увлекая за собой живой поток отвратительно попискивающих крыс.

Избавившись от жуткой опасности, Перс и Рауль вздохнули с облегчением, хотя и не сразу смогли унять дрожь.

— Как я мог забыть? Ведь Эрик говорил мне о крысолове, — сказал Перс, — но я не думал, что это выглядит именно так… Странно, что я ни разу не встречал его раньше.

Потом, вздохнув, он добавил:

— А я уж подумал, что это один из трюков чудовища. Впрочем, в этих местах «он» не появляется.

— Значит, мы еще далеко от его дома? — спросил Рауль. — Когда же мы придем, сударь? Давайте же поторопимся к озеру и там будем кричать, колотить в стены. Кристина нас услышит. Он тоже услышит, и мы поговорим с ним, раз вы его знаете.

— Дитя! — усмехнулся Перс. — Попасть в его жилище через озеро невозможно.

— Почему?

— Да потому что именно с той стороны он ждет врагов. Мне ни разу не удалось попасть на другой берег, где находится дом. Сначала надо переплыть озеро, а оно хорошо охраняется. Я боюсь, что не один человек — из бывших машинистов, старых «закрывальщиков дверей» — закончил свои дни на его берегу. Это действительно ужасно! Я сам едва не остался там навечно, и если бы злодей не узнал меня вовремя… Дам вам совет, сударь: никогда не приближайтесь к озеру. А если такое случится, не забудьте хорошенько закупорить уши, как только услышите голос из-под воды… голос Сирены.

— Но в таком случае, — горячо заговорил Рауль, сгорая от нетерпения и ярости, — что мы здесь делаем? Если вы не в состоянии помочь Кристине, дайте мне по крайней мере возможность умереть за нее.

Перс попытался успокоить юношу.

— У нас только одна возможность спасти Кристину Даэ, поверьте мне: проникнуть в дом незаметно для хозяина.

— Значит, на это можно надеяться, сударь?

— Если бы у меня не было такой надежды, я бы не заговорил с вами!

— Как же можно проникнуть в озерное жилище, минуя озеро?

— Через третий подвальный этаж, откуда нас так некстати прогнали, сударь, и куда мы сейчас вернемся. Я покажу вам, — и голос Перса неожиданно изменился, — я покажу вам то место, где погиб Жозеф Бюкэ… Между балкой и старой декорацией к «Королю Лахора».

— А, это тот старший машинист, которого нашли повешенным?